— Куда же мы пойдем? — спросила Мэри, а у самой сердце так и подпрыгнуло при мысли о том, кто, возможно, ждет ее.

— Да тут недалеко, — ответил он. — Всего лишь за угол — к Джебу Легу. Тетушка непременно хотела, чтобы я пошел с ней к ее новым друзьям, а потом мы собирались навестить тебя с отцом, но старик Лег, видно, решил устроить настоящий праздник и приглашает вас к себе. Где же твой отец? Мне хотелось повидать его. А потом, его тоже там ждут.

— Он куда-то ушел, но я попрошу соседку сказать ему, что я у Джеба Лега и чтобы он приходил туда, если, конечно, не слишком поздно вернется. — Помедлив немного, она спросила: — А у Джеба будет еще кто-нибудь?

— Нет. Тетя Джейн отказалась пойти из-за какой-то своей причуды. А Джем… Понять не могу, что вы все с ним сделали: он ходит совсем убитый. Конечно, ему, бедняге, немало пришлось вынести горя! Но давно пора ему оправиться, а не ходить повесив нос, как девчонка.

— Так, значит, он приехал из Галифакса? — спросила Мэри.

— Тело-то его приехало, а сердце он, видно, потерял там. Да и язык тоже, как говорят детям, если они молчат словно воды в рот набравши. Я стараюсь немножко его расшевелить, и, по-моему, он рад мне, но все равно вид у него унылый-преунылый. Как раз вчера он водил меня к себе на завод, и всю дорогу мы молчали, точно два квакера, на которых еще не снизошел Святой Дух. А уж завод этот — вот где недолго с ума сойти! — грохот такой, что оглохнуть можно, и темно, как в яме. Есть там, конечно, одна или две стоящие вещи — мехи, например, или, вернее, буря, которую они называют мехами. Я мог бы простоять возле них целый день, и, если б мне плавать на этом кораблике, я бы только в раздувальщики пошел, если у них такие есть. Но Джема и это не развлекло: он стоял насупившись, как судья, и даже не улыбнулся, когда у меня из рук ветром вырвало шапку И к еде он почти не притрагивается, что очень огорчает тетю. Да ну же, Мэри! Неужто ты до сих пор не готова?

А Мэри так и не поняла, увидит она Джема у Джеба Лега или нет, но им открыли дверь, и она сразу увидела и почувствовала, что его там нет. Значит, придется протосковать весь вечер — так, во всяком случае, она думала первые пять минут, но вскоре забыла о своем разочаровании, разделив общее веселье встречи старых друзей, тем более приятной, что у всех, кроме нее, была какая-то своя радость. Маргарет, которая не могла сидеть без дела, вязала, повернув лицо к присутствующим. Элис кротко и терпеливо сидела на своем месте, глядя перед собой добрыми затуманенными глазами, пытаясь что-то увидеть и услышать, но не жалуясь, если ей это не удавалось; в глубине души она благословляла Бога за ниспосланное ей счастье, ибо радость от сознания, что ее племянник, ее дитя находится с нею, затмевала потерю зрения и слуха.

Джеб с большим успехом изображал из себя одновременно и хозяина и хозяйку, так как, поборов свою обычную рассеянность, он взял на себя многие мелкие заботы Маргарет. Суетясь по комнате, он беседовал с молодым моряком: ему хотелось узнать как можно больше подробностей о флоре и фауне тех стран, где тот побывал.

— Ну, если вас интересуют всякие гусеницы, мухи и жуки, то нигде их в таком количестве нет, как в Сьерра-Леоне. Я бы с радостью с вами поделился теми, что достались на мою долю. Хорошенького понемножку, а мы их и с чаем пили, и чуть ли не ели. Вот уж никогда бы не подумал, что кому-то могут понадобиться эти жирные зеленые твари, а то мог бы привезти вам их тысячи. Вам, наверно, хватило бы тех, что мы вылавливали в тарелке с гороховым супом, а для нас этого частенько многовато было.

— Я бы дорого дал, чтоб иметь хоть несколько штук, — заметил Джеб.

— Я, конечно, знал, что есть у нас люди, которые любят всякие заморские диковинки и чудеса, но уж никогда не думал, что кому-то могут пригодиться эти скользкие мерзкие твари. Вот русалок я высматривал, потому как это в самом деле диковинка.

— Вы могли бы искать их до скончания века, — презрительно пробормотал себе под нос Джеб, однако моряк расслышал его слова.

— В некоторых широтах, капитан, на это не требуется так уж много времени. У нас тут море, конечно, слишком холодное для русалок — ведь женщины здесь не ходят голые до пояса. Но я был в таких краях, где на суше жарко даже в муслине, а вода в море словно парное молоко, и хоть самому мне ни разу не посчастливилось увидеть в тех широтах русалку, я знаю людей, которые их видели.

— Расскажите нам об этом! — вскричала Мэри.

— Фу, какая ерунда! — заметил Джеб-естествоиспытатель.

Оба эти восклицания побудили Уилла продолжить свой рассказ. Откуда человеку, не отходившему от дома более чем на несколько миль, знать о тайнах морских глубин! Как же в таком случае он смеет не верить ему, моряку!

— Так вот, Джек Харрис, третий помощник капитана, в наше последнее плаванье много нам рассказывал о них. Однажды попал он в штиль у острова Чатэм (остров этот в Тихом океане находится, в теплых широтах, где и русалкам, и акулам, и прочим чудищам сущее приволье). Ну и вот, взяли ребята баркас и отправились на остров — посмотреть, что он собой представляет. Подъехали они, слышат: кто-то пыхтит, точно поднялся со дна, чтоб набраться воздуху. Никогда не слышали, как дышит водолаз? Нет? Но, уж конечно, слышали, как дышат люди, больные астмой. Вот такой звук они и услыхали. Осмотрелись они, видят — сидит на скале русалка и греется на солнышке. Вода ведь всегда теплее становится в непогоду, а поскольку тогда был штиль, ей, наверно, стало холодно, вот она и выплыла погреться.

— На что же она была похожа? — с трудом переводя дух, спросила Мэри.

Джеб взял с каминной доски трубку и нарочито громко запыхтел, выпуская клубы дыма, как бы желая показать, что вся эта история не представляет никакого интереса.

— Джек говорил, что она была писаная красавица — не хуже восковых дам в окне цирюльника, с той только разницей, Мэри, что волосы у нее были ярко-зеленые, как трава.

— По-моему, это